Pегиональная политическая культура
Если политические установки и ценностные системы какой-либо группы общества заметно отклоняются от «национального среднего», можно говорить о политической субкультуре. Региональной стратификации общества соответствует региональная политическая культура (РПК). Исследования, посвященные РПК, не открывают новую тему в политической науке. В последние годы эти сюжеты приобретают все большую популярность, и интерес к ним усиливается. Общая цель исследований РПК заключается в конструировании психо-социального профиля региона; РПК выступает как ключ к пониманию «души» региона и, таким образом, может быть использована как концепт для «просвещенного» краеведения.
Итак, внутри национальной ПК могут быть выделены региональные и даже локальные (местные) политические культуры, явно и ясно отличающиеся от национальной ПК. РПК есть функция самого существования региона, то есть можно констатировать, что само наличие региона обусловливает (обещает) и наличие на его территории особой РПК. Национальная ПК может либо «перекрывать» существующие РПК (как это имело место, скажем, в прусской Германии), так и выступать амальгамой различных РПК[1]. Необходимо отметить и то, что региональные ПК разного масштаба и национальная ПК сосуществуют, не отрицая друг друга. Скажем, при голосовании на выборах в баварский ландтаг и в Бундесрат избиратель будет голосовать исходя из различных, но не отрицающих друг друга ценностных ориентаций.
Как и национальная ПК, РПК подвержена изменениям, это не статичное состояние территории, но постоянный процесс. Более того, представляется, что скорость изменений/становлений РПК в целом выше, нежели национальной политической культуры, поскольку регион – это более открытая и мобильная система, нежели национальное государство.
Условиями существования РПК выступают регион как территориальная целостность и занимающая его территориальная общность людей (носители РПК). В качестве основных факторов, определяющих сущность той или иной РПК (что это за РПК), выступят развитое региональное самосознание, региональные интересы и ценности, общий исторический и политический опыт, этноконфессиональный состав населения региона, его социально-экономический профиль, региональные «агенты», формирующие политическую культуру, наконец, своеобразие природных условий и географического положения региона[2]. Понятно, что этот перечень носит самый общий характер; это факторы разного масштаба, в каждом конкретном случае они имеют различный «вес», влияние на формирование той или иной РПК.
Как уже было сказано, чем «ярче» регион, тем ярче и «выраженней» и его РПК. Сказанное в полной мере относится к странам Европейского Союза – Германии, Италии, Франции. Так, Германия является иллюстрацией того, насколько важны для современной картины РПК исторические условия объединения страны (в Германии: «история скорее разъединения, нежели объединения»). Следы выраженной фрагментации политического пространства (различные дворы – «гнезда» или ядра политической культуры) можно легко увидеть в современной Германии, несмотря на «выполаживание» межрегиональных различий (система «кооперативного» федерализма, принцип единообразия жизненных условий, превращение земель в «территориальные корпорации») в послевоенные годы[3].
Спецификой Италии является устойчивое сохранение двух региональных субкультур – Севера и Юга, основанных не только на различных, но во многом отрицающих друг друга ценностных системах[4]. Если Север всегда выступал как носитель новаций, передовых социально-экономических практик, опирался на ценности солидарной ответственности, кооперации и взаимопомощи, взлелеянные еще в средневековых «коммунальных республиках», то Юг – хранитель традиционных форм сознания и образа жизни, его опора - партикуляризм, персональные и клиентелистские связи и группировки. Примечательно, что в сохранении извечного итальянского дуализма исторические факторы давно отошли на второй план, на первый план вышли социально-экономические диспропорции, разрывы в уровнях дохода, уровне безработицы, проблемы миграции. Структурная политика Европейского Союза пока не способствуют кардинальному изменению ситуации, несмотря на то что «львиная доля» финансовых средств ЕС расходуется на Юге страны[5].
Наконец, во Франции, как справедливо отмечал Ф.Бродель в своей замечательной книге, единое государство не сгладило различий между регионами, но приспособилось к ним, стараясь использовать их при решении своих собственных задач[6]. Так что «у каждого француза есть своя малая родина, грешащая всеми недостатками, крайностями и жестокостями родины большой»[7]. То, что, скажем, Корсика или Эльзас во Франции имеют политические культуры со своими отличительными чертами, своей историей, своими отклонениями, является уже общим местом французской политологии[8].
В современной России процесс формирования региональных идентичностей и политических культур далек от завершения. В политико-географических исследованиях, посвященных нашей стране и постсоветскому пространству, понятие политических субкультур использует Л.В.Смирнягин, который выделил в пределах бывшего СССР три субкультуры: западную, азиатскую и русскую. В границах России западная культура представлена (но не доминирует) в Москве, Санкт-Петербурге, ряде других крупнейших городов; азиатская политическая культура существует в ряде национальных республик, на остальных территориях преобладает русская политическая культура с ее сакрализацией власти и политики, эсхатологизмом.
По мнению Д.Орешкина, наряду с преобладающей электоральной русской культурой (условно названной «европейской»), выделяется особая электоральная культура «России национальных образований» («азиатская»). Различия между ними определены, в частности, как различия между инновационным центром, вводящим европейские представления о свободных конкурентных выборах, и консервативной периферией, где эти импульсы искажаются и где сохраняются старые советские формы политической культуры. Помимо этого, Орешкин выделяет около 20 «управляемых» регионов с особой электоральной культурой, которые не подчиняются общим закономерностям.
Еще 15 лет назад на карте региональных идентичностей России существовали огромные лакуны, бреши: так, можно было четко различать Москву, Санкт-Петербург, несколько крупных центров, ряд национальных республик и некое «все остальное». В последние годы ситуация стремительно меняется. В качестве основной причины взрывного роста региональной идентичности в современной России Н.Петров выделяет реакцию на потерю советской идентичности в условиях, когда последняя не могла быть заменена русской этнической идентичностью. Вместе с тем, региональная идентичность строится не на пустом месте, поскольку и региональное самосознание и краеведение существовали и ранее – до тех пор, пока в конце 20-х – начале 30-х годов не стали подвергаться гонениям.
Основными чертами складывающихся региональных идентичностей в России являются:
- Эффект административного гомункула (выражение Н.Петрова) – то есть роста региональной идентичности в рамках административных границ регионов.
- Построение новой идентичности характеризуется высокой конкуренцией между регионами.
- Эклектичный характер постсоветской идентичности, допускающий сочетание крайне различных элементов.
Эксперты провели сравнительную оценку выраженности или развитости региональной идентичности по каждому региону России. В результате на полюсе с наиболее высоким уровнем развития идентичности находятся 18 регионов – Москва и Санкт-Петербург, пять национальных республик с высокой долей титульного этноса и относительно мощными традициями государственности – Северная Осетия, Татарстан, Тыва, Чечня и Чувашия; все три казачьих северокавказских региона – Ростовская область, Краснодарский и Ставропольский края; несколько областей – «княжеские» Новгородская и Рязанская, пограничные Омская и Курская, «старорусские» Тульская и Костромская. На противоположном полюсе с низкой региональной идентичностью находились всего четыре региона: два бурятских округа в Читинской и Иркутской областях, относительно недавно созданная Липецкая область и «коммунальная республика» - Карачаево-Черкесия[9].
Ссылки
- См.: Regionale Politische Kultur. Stuttgart, 1985. S. 11. ↑ 1
- См.: Морозова Е.В. Региональная политическая культура. Краснодар, 1998. С. 65-75. ↑ 1
- Бусыгина И.М. Регионы Германии. М.: РОСПЭН, 2000. ↑ 1
- См., в частности: Fritzsche P. Die politische Kultur Italiens. Frankfurt a.M., 1987. ↑ 1
- См., в частности: Морозова Е.В. Региональная политическая культура. С. 96. ↑ 1
- Бродель Ф. Что такое Франция? М., 1996. С. 59. ↑ 1
- Там же. С. 124. ↑ 1
- Денкэн Ж.-М. Политическая наука. М., 1993. С. 70. ↑ 1
- Петров Н. Формирование региональной идентичности в современной России // Центр и региональные идентичности в России. Санкт-Петербург; Москва, 2003. С.125-186. ↑ 1
Выходные данные:
- Просмотров: 5220
- Комментариев: 0
- Опубликовано: 16.09.2010
- Версий: 13 , текущая: 13
- Статус: экспертная
- Рейтинг: 100.0
Автор:
Бусыгина Ирина Марковна
- профессор; доктор политических наук
Ссылки отсюда
Персоны:Категории:Детализирующие понятия:
Ссылки сюда
Категории: