Измерение роста
История вопроса
Антропология занимает пограничное положение между естественными науками, с одной стороны, и гуманитарными и социальными, с другой. Поэтому она предоставляет уникальные возможности для изучения физических качеств человека в культурном контексте — иначе говоря, для того, чтобы понять, как среда, в которой живет человек, воздействует на его тело.
Существует давняя традиция связывать положение человека в обществе с теми или иными особенностями строения тела. Уже в шумерских текстах 3500 года до н. э. говорится о том, что у людей с более высоким социальным статусом выше рост и крепче здоровье. Платон приписывал людям разного общественного положения разные, изначально данные им физические качества. Прямые данные о связи между социальным статусом и реконструированной длиной тела получают, исследуя костные материалы из погребений.
Но наиболее точная информация появляется с началом массовых антропометрических обследований. Конечно, сперва они проводились не с научной целью — например, в армии. Еще в XVIII веке было показано, что новобранцы из рабочих семей, которых принимали в британскую регулярную армию, на 12 с лишним сантиметров уступали в росте представителям аристократических семей, поступающим в привилегированные военные училища. Регулярные измерения, проводимые в Карлшуле в Штутгарте — школе при дворе герцога Вюртембергского, выявили существенную разницу в росте между учениками, происходившими из аристократических семей или из семей буржуа (к последним относился и будущий глава немецкого романтизма, обучавшийся одно время в Карлшуле, — Фридрих Шиллер). В 10—11 лет дети аристократов были всреднем на 2,5 см выше своих сверстников из семей среднего сословия, в 15 лет — на 7 см. Однако к окончанию периода роста эти различия практически исчезали. Позже эти данные были подтверждены и в других странах — в Италии, США, России. Дети, родители которых занимались физическим трудом, были ниже ростом, чем их сверстники из более обеспеченных семей.
В XIX веке подобные исследования приобрели отчетливую политическую окраску. Это было время бурного развития капитализма, когда детский труд повсеместно использовали на промышленных производствах. Рост начали рассматривать как «зеркало» социально-экономических условий.
Так было положено начало ауксологической эпидемиологии, или эпидемиологической ауксологии (от греч. auxano – расти; ауксология — раздел антропологии, изучающий рост и развитие). Виллерме во Франции, Чедвик, Гальтон и Робертс в Великобритании, Пальяни в Италии, Боудич в США (список имен и стран можно продолжать) показали наличие четкой связи между условиями жизни детей и показателями их роста. В России первые измерения детей и подростков провел в Петербурге Н.Н.Виллямовский. Затем последовали измерения И.А. Веревкина,П.Ильинского, П.Ф.Лесгафта, Н.В.Зака, И.Старкова, Ф.Ф.Эрисмана и многих других. Были отмечены, в частности, различия между мальчиками — учащимися средних учебных заведений Москвы: мальчики из более обеспеченных семей опять-таки превосходили сверстников по длине тела и обхвату груди.
Дети рабочих и менеджеров
В ХХ веке было проведено множество исследований, посвященных влиянию социально-экономических факторов на размеры тела у подрастающего поколения. Для жителей практически всех стран мира выявлена закономерность: дети в более обеспеченных семьях выше и тяжелее, чем в малообеспеченных. Во многих случаях речь идет о совместном действии разных факторов: больше доход, лучше питание, жилищные условия и гигиенические навыки, меньше братьев и сестер, более внимательный уход за ребенком, ниже уровень инфекционных заболеваний и т. д. Наиболее важным детерминантом признано образование родителей. Как правило, имеется прямая зависимость между уровнем образования родителей и экономическим статусом семьи и обратная — между уровнем образования и количеством детей. А этот последний показатель связан обратной зависимостью с размерами тела: чем больше детей в семье, тем меньше их рост.
Знаменитый британский педиатр и эндокринолог Джеймс Таннер (1920—2010) отмечал, что значимые различия в росте сохраняются и у взрослых из различных социальных групп. У 20-летних англичан они составляют 3 см для мужчин и 2 см для женщин (сравнивали только две категории: представителей умственного и неквалифицированного физического труда). В исследовании здоровья и роста детей, проведенном в Великобритании начала 80-х годов, выявлены различия в размерах тела между детьми безработных и работающих отцов, относящихся к различным социальным классам.
В Великобритании существует огромная традиция социобиологических исследований, разработаны четкие определения социальных классов. Например, в одном из самых популярных классификаторов, которым по сей день пользуются социологи, экономисты и антропологи Великобритании, — «Общем регистраторе» Стивенсона общество разделено на пять классов:
— профессиональный труд (врачи, юристы, ученые);
— промежуточные занятия (учителя, медсестры, менеджеры, администраторы);
— квалифицированный труд — нефизический (клерки, работники торговли) и физический (шоферы, строители, шахтеры);
— полуквалифицированный труд (кондукторы, почтовые служащие);
— неквалифицированный труд (носильщики, уборщики).
В основу деления положен так называемый принцип социальной значимости, критерии которой — «культура или ее отсутствие», «интеллект и образование». Эта схема не означает превосходства одних классов над другими, но служит удобным инструментом для исследовательских целей.
Отметим, что в западных странах имеется соответствие между более высоким социальным классом (то есть более высоким уровнем образования) и уровнем дохода. Как будет показано ниже, в России картина иная: хотя социальная стратификация в последние 15 лет становится все заметнее, более высокий уровень образования и культуры не обязательно связан с лучшим материальным положением.
Итак, результаты современных исследований демонстрируют существование отчетливых биологических различий между представителями различных классов. Наибольшие различия касаются детского возраста: согласно знаменитому определению Таннера, показатели роста и развития детей — зеркало процессов, происходящих в обществе.
Социально-экономические факторы влияют не только на рост, но и на темпы полового созревания. Это влияние настолько сильно, что зачастую перекрывает этнотерриториальные и климатогеографические различия. Чем ниже социальный статус, тем позднее наступает зрелость, независимо от этнической принадлежности.
Наиболее чувствительный индикатор в подобных исследованиях — возраст менархе, то есть начала менструирования. Более позднее наступление менархе у девочек из менее обеспеченных слоев было описано в Польше, Судане, Венгрии, Великобритании, Ирландии, Чехии, Японии, Испании, Индии, Нигерии, Бельгии и других странах. В развивающихся странах упомянутая разница между девочками из высшей и низшей социальных категорий в возрасте менархе может достигать девяти месяцев. Однако в последнее время этот разрыв постепенно сокращается — по-видимому, из-за выравнивания условий жизни.
Среди других важных показателей следует отметить развитие жироотложения. В развитых индустриальных обществах ожирение говорит о социальном неблагополучии; в слаборазвитых странах признак социального угнетения — низкая толщина подкожного жирового слоя. В обоих случаях речь идет о воздействии питания — несбалансированного или недостаточного.
Социальные классы различаются также по многим другим медико-статистическим показателям. Но мы в дальнейшем будем рассматривать главным образом рост, телосложение и время полового созревания.
Россия и СССР
Взаимосвязь между социальными факторами и показателями развития детей привлекла внимание русских исследователей уже в XIX веке. Однако после революции 1917 года и особенно с конца 1930-х годов число работ, отражающих социальные подходы к проблемам биологии человека, снижается, постепенно сходя на нет — и отнюдь не из-за отсутствия интереса к подобной тематике.
В 1920-е годы публикации по данной теме еще появлялись. Признанный классик отечественной антропологии Я.Я.Рогинский одну из своих первых работ (1926) посвятил анализу влияния различных условий жизни на прорезывание первых молочных зубов у ребенка. Он показал, что сроки прорезывания зубов зависят от «номера» беременности, возраста родителей и веса ребенка при рождении, а также отметил более раннее появление зубов у детей квалифицированных рабочих, снижение веса и более позднее прорезывание зубов у детей безработных.
Одним из тех, кто заложил теоретические и методические основы социального подхода в отечественной антропологии и медицине, был выдающийся российский ученый В.В.Бунак. В 1926 году при Государственном институте социальной гигиены Наркомздрава организовано Центральное антропометрическое бюро (ЦАБ), где при участии известных антропологов и медиков В.В.Бунака, Л.А.Сыркина, В.Г.Штефко начали накапливаться обширные ауксологические материалы. В числе задач, стоящих перед ЦАБ, было наблюдение за физическим развитием населения, в том числе и различных его групп. При участии Бунака была разработана унифицированная методика антропометрических исследований, начато обсуждение принципов статистического анализа, нормативов физического развития.
Значительный интерес для темы нашей статьи представляют «штандарты физического развития школьников». (В то время главным языком общения ученых был немецкий, и привычные нам «стандарты» произносили и писали через «ш».) В 1928 году дети школьного возраста были наиболее подробно обследованной в антропометрическом отношении группой населения. При этом стандарты «антропометрических измерений и физиологических величин» были разработаны для разных групп, как правило, однородных по профессиональному составу родителей. Однако с 1930-х годов работы, посвященные изучению физических различий в зависимости от социального статуса, исчезают со страниц научных журналов. В тоталитарной стране, которой стал СССР, изучение социальных классов могло быть оценено как «политически неблагонадежное».
Возрождение социального подхода в отечественной науке относится к 1970—1980-м годам, когда в медико-гигиенических исследованиях наряду с биологическими стали рассматриваться и социальные факторы. В частности, мы предприняли попытку выявить зависимость между социальными детерминантами — то есть образованием, профессией родителей — и показателями роста и развития московских школьников 80-х годов. Эта попытка практически не дала результатов. За исключением тонкого слоя недосягаемых и «неизмеряемых» детей номенклатурной элиты остальная масса московской детской популяции оказалась на удивление гомогенной, что можно объяснить примерно одинаковыми условиями жизни большей части населения при социализме. К такому же выводу — об отсутствии значимых социальных различий в показателях физического развития детей и подростков в ряде советских республик — пришли и другие исследователи. Таким образом, утверждение о том, что СССР — «бесклассовое» общество, в какой-то мере соответствовало действительности.
Что такое«секулярный тренд»?
Как же обстоят дела с изучением взаимоотношений между социальным статусом и физическими характеристиками в настоящее время? Эта проблема тесно связана с таким важным биосоциальным феноменом, как процесс акселерации, или секулярный тренд.
Акселерации соматического развития (от лат acceleration — ускорение) посвящено огромное количество литературы. Например, в одном из сравнительно недавних обзорных томов, анализирующий ход акселерации в Европе в последние десятилетия ХХ века, насчитывается около 30 оригинальных статей по отдельным странам, каждая из которых включает сотни библиографических ссылок («Secular Growth Changes in Europe», Bodzsar, Susanne (eds.), Budapest: Eotvos Univ. Press, 1998). Под акселерацией понимают ускорение развития детей и подростков по сравнению с предыдущими поколениями (таблицы 1, 2). Однако этот же термин часто используют и для характеристики внутригруппового расслоения по темпам развития (например, «акселерированные» или «ретардированные» дети — те, у которых биологический возраст обгоняет паспортный или отстает от него). Поэтому в зарубежной литературе с 1960—1970-х годов появляется термин «секулярный тренд». В социологии и экономике термин «секулярный» часто употребляют в смысле «длительный, долговременный». Кроме того, своим происхождением он, очевидно, связан с латинским словом «saeculum» — поколение.
Удачное определение секулярного тренда принадлежит известному зарубежному ауксологу Барри Богину: «Секулярный тренд — это процесс изменения средних размеров или формы тела индивидов в популяции от поколения к поколению. Такие изменения могут быть положительными (когда размеры тела увеличиваются) или отрицательными (когда они уменьшаются)».
Одним из первых на межпоколенные различия в размерах тела обратил внимание основатель американской антропологической школы Франц Боас. Он отметил, что дети-мигранты отличаются по показателям роста от исходных популяций, и впервые высказал представление о пластичности процессов роста, об их адаптации к окружающей среде. Изучая учеников частной школы имени Хораса Манна Колумбийского университета, Боас заключил, что с 1909 по 1935 год они «выросли». Он же выдвинул в качестве причины улучшение социально-экономических условий жизни.
Здесь уместно упомянуть и о других гипотезах секулярного тренда. Их можно условно разделить на две группы: экзогенные (средовые) и эндогенные (наследственные). Большинство авторов вслед за Боасом считают причиной улучшение условий жизни, в первую очередь питания: возросшее потребление животных белков и жиров, а также молока, сахара, витаминов, развитие гигиенических навыков, уменьшение размеров семьи, успехи медицины и др. Очевидно, что это предположение справедливо. Во время войн, социальных и экологических бедствий всегда отмечается снижение средних размеров тела у детей, замедление полового созревания. С этой же точки зрения можно объяснить и различия в темпах акселерации у представителей различных социальных слоев.
Причиной акселерации называют и влияние городских условий: ускоренный темп жизни, информационные потоки, шумовые воздействия, атмосферное загрязнение, гиподинамия и т. д. (так называемая теория урбанизационной травмы). Критики этой гипотезы отмечают, что она не объясняет социальных различий в темпах акселерации и феномен акселерации у сельских жителей. На мой взгляд, противоречия здесь нет: можно предположить, что перечисленные факторы затрагивают и сельских жителей, по крайней мере, основную их массу, живущую в развитых странах.
Многие авторы пытаются найти основную причину акселерации в факторах наследственности. Интересную попытку объяснить акселерацию с позиций гетерозиса, то есть дальнородственного скрещивания, предприняли российские генетики Ю.П.Алтухов, В.А.Шереметьева и Ю.Г.Рычков (см. «Химию и жизнь», 2000, № 10). Отсутствием гетерозиса можно объяснить, например, ничтожно малую скорость секулярного тренда (4,5 мм за десятилетие с 1880 по 1970 год) у белого населения Южно-Африканской Республики, без сомнения, относящегося к высокому социально-экономическому слою.
В последние годы получили распространение теории, связывающие феномен акселерации с действием «космических» факторов, например меняющимся уровнем солнечной и геомагнитной активности. Отмечается, что волны эпохального увеличения или уменьшения размеров тела наблюдаются в истории человечества не впервые. Так, в Древней Греции и Древнем Риме возраст менархе был более ранним, чем в эпоху Средневековья: 12—15 и 17,5—18 лет соответственно.
Немало загадок задают и изменения размеров тела в процессе эволюции человека и ископаемых гоминид. Большинство исследователей выделяет в нем две основные фазы. Первая, длившаяся около 2 млн. лет (австралопитековые), характеризовалась сравнительно небольшими размерами тела. Так, длина тела знаменитой Люси — Australopithecus afarensis — равнялась всего 120—130 см. У Homo erectus длина и вес тела резко увеличиваются и по существу достигают современных значений. Этот скачок, по мнению некоторых ученых, связан с изменением характера питания древних гоминид, а именно более интенсивным употреблением мяса. Неандертальцы стали несколько ниже ростом, но их вес увеличился. Предполагается также, что развивались они быстрее современных людей. Кроманьонцы были выше неандертальцев, но в целом на протяжении последних 35 тысяч лет они (то есть мы) уменьшались в росте.
Согласно палеоантропологическим данным, максимальными размеры тела человека на территории нашей страны были в неолите, минимальными — в Средневековье. Сходные тенденции описаны и немецкими исследователями. Можно предположить существование «волн» эпохальных изменений, продолжительностью от десятков тысячелетий до десятилетий. Можно предположить также, что в разные периоды вступают в действие различные факторы или, по крайней мере, вклад их неодинаков: на «длинных волнах» действуют в первую очередь эволюционные «космические» факторы, с укорочением периода на первый план выходят «земные» — социально-экономические и другие. Как справедливо указывает Дж.М.Таннер, наиболее доказуемы все же социально-экономические причины.
В целом, если вспомнить давнишний спор биологов, начатый еще во времена Френсиса Гальтона, «nature or nurture» — природа или воспитание, генетика или среда — там, где речь идет о феномене секулярного тренда, «или» следует заменить на «и». Скорее всего, генетические и средовые факторы тут действуют совместно.
О наших детях
Из всего, о чем говорилось в предыдущих разделах, понятно, насколько необходим широкомасштабный мониторинг ростовых процессов у детей разных национальностей, проживающих в разных условиях — и прежде всего в «эпоху перемен». Рассмотрим некоторые тенденции, наблюдаемые в последние годы, на примере исследований московских школьников в трех временных срезах — 1970-е, 1980-е и 1990-е.
Длина тела быстрее всего изменялась в 1970—1980 годы, а в последнее десятилетие стабилизировалась, хотя тенденция к увеличению еще сохраняется. Увеличение веса имело место у мальчиков на протяжении первых двух серий измерений. Между 80-ми и 90-ми годами достоверных различий по весу не выявлено. У девочек изменения веса были выражены на протяжении всех трех серий измерений. Однако в последнее десятилетие ХХ века (а у девочек и раньше) вес начинает снижаться. Между тем в других странах по-прежнему, хотя и в разной степени, вес детей растет. Еще более выразительны изменения обхвата груди. И у мальчиков, и у девочек этот показатель уменьшается. Подобная тенденция характерна и для других поперечных и обхватных размеров, а также жировых складок.
На рис. 1 приведены ростовые кривые измерительных признаков у московских мальчиков и девочек, обследованных в 90-е годы. Возрастная динамика длины тела выглядит обычно, с двумя перекрестами (в 11—13 лет девочки перерастают сверстников, затем мальчики снова становятся выше). При этом на кривых веса картина иная: московские девочки практически не обгоняют мальчиков по этому показателю даже на протяжении пубертатного периода, как и по ширине плеч. Но, пожалуй, самое удивительное — это возрастная динамика ширины таза. Хорошо известно из литературы, что девочки должны опережать мальчиков по этому показателю на протяжении всего периода роста, однако на графике видно, что девочки лишь в пубертатном периоде незначительно обгоняют мальчиков.
На рис. 2 представлены возрастные изменения некоторых обхватных размеров и жировых складок. Здесь все выглядит более предсказуемо: по обхвату талии мальчики обгоняют девочек, а по обхвату ягодиц, напротив, девочки оказываются впереди мальчиков. В последнем случае различия, однако, весьма невелики. Средние величины обхвата талии и ягодиц у 17-летних девушек — 66,21 и 93,81 см, что весьма близко к двум последним членам «магической» пропорции — «90 60 90». (Обхват груди «по Бунаку» измеряется не так, как на конкурсах красоты, поэтому первый член соотношения оказывается существенно меньше — 78,67 см.)
Мы видим, что в последнее десятилетие ХХ века изменения некоторых размеров тела у московских детей и подростков приняли другое направление. Если длина тела стабилизировалась на среднеевропейском уровне, то вес, обхватные, некоторые широтные размеры, а также подкожное жироотложение снижаются, особенно у девочек. Сдвиги в направлении, которое в быту именуется «узкой костью» и «худобой», антропологи называют астенизацией телосложения.
Известно, что акселерация соматического развития всегда сопровождается некоторой астенизацией. В последние 15—20 лет эти тенденции значительно усилились, что подтверждает и распределение детей по типам конституции (согласно схеме Штефко Островского, рис. 3). Согласно нашим данным, в 90-е годы существенно увеличивается процент детей с астеноидным и торакальным типами (в некоторых возрастных группах более чем вдвое), снижается процент встречаемости мышечного типа и несколько увеличивается процент детей с дигестивным типом конституции. В 1990-е годы процент детей с астеноидным типом конституции, по нашим данным, доходит до 5% у девочек и 8—9% у мальчиков старших возрастов. По данным других авторов, эти цифры значительно выше. Подобные же результаты были получены и в конце последнего десятилетия.
Очень важно, что как по литературным, так и по нашим собственным данным у современных детей и подростков снижаются характеристики физической крепости организма (таблица 3). «Молодежь нынче пошла хилая» — к сожалению, это подтверждает статистика.
Одно из самых распространенных объяснений связывает астенизацию с ухудшением социально-экономических условий в России 1990-х годов. Подобного мнения придерживаются также чешские и польские ауксологи на основании своих данных. Эта точка зрения хорошо обоснована, но свою роль могла сыграть и другая причина: стремление молодых людей, в особенности девушек, соответствовать неким «идеальным» представлениям о том, как они должны выглядеть.
«Биологическое тело» становится все более зависимым от социальных влияний. При этом, с одной стороны, социальные факторы воздействуют на биологические характеристики, а с другой — вновь обретенные параметры становятся инструментом социальной мобильности. Происходит смена стереотипов — «от матрешки к Барби». Как сообщил Джон Коули на II Международной конференции «Экономика и биология человека» (Мюнхен, 2004), в США женщины с более высоким индексом массы тела, в первую очередь белые, испытывают трудности при приеме на работу. Человеческое тело «вылепливается» в соответствии с заданными канонами и требованиями социума.
В большей степени это относится к городской молодежи, поскольку она менее физически активна и испытывает на себе более мощное давление СМИ. Особенно сильно давление должно ощущаться в странах бывшего социалистического лагеря, где о рекламных роликах и профессии фотомодели еще двадцать лет назад знали только понаслышке. Конечно, это лишь одна из гипотез, но она в какой-то степени позволяет объяснить, почему эти тенденции сильнее выражены у девушек, и в первую очередь — у девушек из более образованных семей. О стремлении подростков соответствовать модному типу телосложения пишут и западные ученые. А в одном японском исследовании сообщается, что молодые женщины (18—21 года) склонны были видеть у себя проявления излишней полноты, тогда как, судя по результатам измерений, речь могла идти скорее о дефиците веса.
Умный — не значит обеспеченный
Во многих развитых индустриальных странах социальный градиент выравнивается, уменьшаются различия в условиях жизни. В других же, особенно в странах бывшего соцлагеря, происходит обратный процесс. Поэтому представляется особенно интересным проследить за социальной стратификацией в нашей стране и попытаться определить влияние этого процесса на физические параметры подрастающего поколения.
Во время антропологического обследования мы проводили анкетирование, учитывающее ряд биологических и социально-экономических параметров. Затем мы использовали данные по профессии и уровню образования отца и матери. В качестве основного детерминирующего фактора был выбран уровень образования родителей.
Все индивидуальные данные объединили в три группы в зависимости от уровня образования матери или отца: 1 — без образования (школьное); 2 — среднее специальное образование; 3 — высшее образование. Также выделили группы по количеству детей в семье: один ребенок, два или более двух. В дальнейшем результаты усреднялись по категориям — в отдельности по образованию отца, образованию матери и количеству детей в семье.
Прежде всего выяснилось, что организмы мальчиков и девочек реагируют на социально-экономические факторы неодинаково. Если у мальчиков все показатели значимо увеличиваются с повышением уровня образования отца, то у девочек картина прямо противоположная: самыми крупными оказались дочки отцов, окончивших только среднюю школу. Однако нельзя утверждать, что в этой группе наиболее благоприятные условия для девочек. Картину «благополучия» дают признаки, связанные с увеличением веса, обхватных размеров, развитием жироотложения. Ни по длине тела, ни по величине костных диаметров значимых различий между группами девочек, сформированными по уровню образования отца, не выявляется. Зато обнаружены достоверные различия для всех трех групп между собой по грудному указателю — грудная клетка делается менее выпуклой при повышении социального ранга, учитываемого по образованию отца. Интересно, что наибольшие различия отмечены между 1-й и 2-й группой (отцы без образования или со средним образованием). Различия между девочками из 2-й и 3-й группы (среднее или высшее образование отцов) невелики.
У мальчиков: наибольшие различия опять-таки наблюдаются между 1-й и 2-й группой. Однако у них отмечен статистически достоверный прирост показателей от 1-й ко 2-й группе (сыновья отцов без образования и со средним специальным образованием). При этом наиболее информативными признаками оказываются костные — длина тела и диаметры (плечевой, тазовый, грудной поперечный).
А что с образованием матери? Если у мальчиков направление изменчивости по этой переменной в целом такое же, как и в предыдущем случае, то у девочек влияние уровня образования матери вообще не обнаруживается. У мальчиков более достоверно выделяются сыновья матерей со средним специальным образованием: у них максимальны почти все изученные размеры. Сыновья матерей с высшим образованием уступают сверстникам из предыдущей группы практически по всем параметрам, хотя статистически достоверные различия отмечены только по очень небольшому количеству признаков.
Таким образом, по показателям развития мальчиков из семей родителей с разным уровнем образования можно выделить некое подобие «среднего» класса, не имеющего никакого отношения к трактовке понятия «класс» в зарубежной литературе. Это семьи родителей со средним специальным образованием, которые в силу ряда причин, связанных со специфическими особенностями развития российского общества, оказались в более благоприятной экономической ситуации. Во всяком случае, можно сделать четкий вывод, что высшее образование родителей в современной России вовсе не гарантирует благополучия их детей.
Согласно некоторым литературным данным, различия в размерах тела девочек и мальчиков из семей родителей разного уровня образования и профессиональной принадлежности однонаправленны и выражены у мальчиков в большей степени. В нашем случае мы сталкиваемся с несколько иной ситуацией.
Итак, представители более высокого социального статуса характеризуются большими размерами тела (в первую очередь мальчики) и пониженным жироотложением (признак, в большей степени свойственный девочкам). В последнем случае речь идет не только о величинах толщины подкожного жирового слоя, но и о его распределении: так, для подростков с более низким социальным статусом характерно большее развитие жира на туловище, а не на конечностях.
Дети становятся более разными
Следующий вопрос: как антропологические параметры подростков менялись во времени, именно в тот период, когда менялись социальные воздействия — с 80-х по 90-е?
В 80-е годы отцы с высшим образованием были у более половины всех обследованных девочек и 40% мальчиков, а группа отцов со средним специальным образованием составляла всего 13—15%. В 90-е насыщенность всех трех групп примерно одинакова и составляет для детей обоего пола около 30%. В группах по образованию матери таких существенных подвижек не произошло, за исключением того, что группа матерей без образования у девочек составила в 90-е годы около 39% всех обследованных против 31% в 80-е. По количеству детей в семье наиболее многочисленной, как и в предыдущее десятилетие, оказалась вторая группа(двое детей), но третья группа (трое детей и больше) в 90-е годы составила почти 10—11% против 4—7% в предыдущее десятилетие.
Ростовые характеристики детей и подростков изменяются в ответ на изменения социальных переменных. Мальчиков характеризуют те же тенденции, что и в 80-е годы, но степень различий существенно меняется. Если в прежнее десятилетие образовательный уровень отца или матери оказывал лишь минимальное влияние, то в 90-е годы этот эффект усилился. Важно подчеркнуть также, что реакция мальчиков и на образование отца, и на образование матери в целом сходна: морфологические показатели повышаются от 1-й группы к 3-й. Тенденции, связанные с количеством детей в семье, за прошедшее десятилетие не изменились, но опять-таки значительно усилились.
Иное дело — девочки. Если в 80-е годы основным детерминантом для них был уровень образования матери, то в 90-е он вообще перестал оказывать влияние на ростовые параметры девочек. Что касается образования отца, то здесь проявились прямо противоположные тенденции. В 80-е годы основные морфологические показатели девочек увеличивались с ростом образовательного уровня отца, как и следовало ожидать. В 90-е годы самые высокие значения параметров, особенно по весу и показатели развития жироотложения, выявлены у дочерей отцов без образования.
Конечно, полученных материалов недостаточно для того, чтобы делать исчерпывающие выводы: так, мы не располагали точными данными о семейном доходе. Но даже имеющиеся данные показывают, что за 10—15 лет «перестройки» в обществе произошли изменения, которые отразились на характеристиках роста и полового созревания московских детей и подростков. Расслоение нашего общества — реальность, которую необходимо учитывать не только исследователям, но и врачам, и педагогам. И, разумеется, тут необходимы дальнейшие наблюдения.
По материалам статьи Е.З.Годиной «Человеческое тело и социальный статус» в книге «Этология человека и смежные дисциплины. Современные методы исследования». / Ред. М.Л.Бутовская. М., Ин-т этнологии и антропологии РАН, 2004
Е.З.ГОДИНА,
доктор биологических наук, профессор, НИИ и Музей антропологии МГУ
«Химия и жизнь». 2011. № 2.
