Политическая регионалистика

Политическая регионалистика является субдисциплиной в рамках политической науки; для политической регионалистики регионы выступают объектами исследований, а предмет анализа задается рамками политической науки.

↑Политическая регионалистика

Согласно определению В.Я. Гельмана и С.И. Рыженкова, «под политической регионалистикой понимается совокупность исследований как макрополитических институтов и процессов на региональном и местном уровнях (изучение элит, выборов и т.д.), так и специфических аспектов регионального и местного управления, связанных с процессами общенационального масштаба»[1]. Таким образом, политическая регионалистика является субдисциплиной в рамках политической науки; для политической регионалистики регионы выступают объектами исследований, а предмет анализа задается рамками политической науки[2].

Всплеск научного интереса к региональным исследованиям был связан, в частности, с тем, что стройная и строгая система национальных государств начала «размываться»: в Западной Европе идет процесс частичной передачи суверенитета на наднациональный и субнациональный уровни. Так, на территории Европейского Союза активно развивается процесс становления политической системы Европейского Союза, где, наряду с национальным, легитимные уровни правления существуют «выше» и «ниже» уровня государства. Региональное измерение интеграции, складывающиеся системы гибких связей между субнациональными территориальными единицами способны сыграть важную роль в смягчении разного рода трений, возникающих в ходе углубления интеграционного процесса.

Ключевым для политической регионалистики является понятие «регион». Отметим, что в политическом словаре термин «регион» появился относительно недавно, ему предшествовало понятие «провинции» – собирательное имя для территориальных сообществ. Понятие «провинции» однако страдало неким культурным «комплексом неполноценности», термин же «регион», напротив, был подчеркнуто нейтрален.

Первоначально термин «регион» использовался для определения пространственных общностей разных типов. Так, в географии использовалось понятие «природный регион» - территория, объединенная общими характеристиками климата, рельефа, почвы, и пр., - восходящее к трудам Гумбольдта. Позже появляется «экономический регион», используемый в работах, посвященных процессам индустриализации. В политической лексике термин «регион» используется либо для обозначения внутригосударственной административной единицы, либо для обозначения группы государств. Таким образом, в этом случае регион относится к уровню выше или ниже уровня государства-нации. Наконец, возникает идея «культурного региона» - территории, объединенной традициями, культурой, языком.

Крайне показателен исторический сдвиг в отношении к термину. В конце XIX столетия, когда «регион» появляется в политическом словаре, отношение к нему было преимущественно отрицательным, поскольку политический регионализм, прежде всего французский и итальянский, воспринимался лишь как угроза национальному единству. Спустя всего пятьдесят лет отношение изменилось кардинальным образом: региональные идентичности и политические культуры, региональное политическое представительство становятся признанными темами официального дискурса в странах Западной Европы.

Процесс становления региона как одного из важных фокусов политической идентификации, подъема региона «как воли и представления» в Западной Европы требует объяснений. Перри Андерсон выделяет три движущие силы его развития:

1. усиление неравномерности экономического развития послевоенного капитализма и развитие феномена «депрессивного региона»;
2. беспрецедентная культурная гомогенизация в странах Западной Европы;
3. европейская интеграция, создание системы коммунитарных институтов и как компенсаторная реакция - укрепление регионального измерения европейского политического процесса[3].

В большинстве стран ряд областей принятия решений и особенно непосредственная реализация принятых решений, а также распределение и оказание широкого спектра услуг совершается на субнациональном уровне. Диффузия власти, интеграционные процессы и процессы глобализации находят самые разнообразные ответы в регионах. При этом оказывается, что унитарные централизованные государства труднее адаптируются к новым системам взаимоотношений, новым вызовам и проблемам по сравнению с государствами федеративными и децентрализованные, где субнациональные единицы пользуются широкими правами[4].

Регион становится ключевым уровнем политического действия и диалога, местом, где национальные, наднациональные и глобальные силы встречают местные требования и нужды, региональные и местные сообщества. Регионы играют все более важную роль в национальном политическом процессе, хотя здесь опыт государств существенно различается. Так, во Франции и Италии региональные структуры создаются медленно, зачастую болезненно. Они постепенно набирают политический «вес», расширяется их объем полномочий и уровень ответственности. В Германии, напротив, сильная федеративная государственность обусловила ведущую роль федеральных земель в укреплении регионального измерения интеграции

В России региональная проблема в силу почти внезапного появления множества новых политических пространств в 90-е годы превратилась в одну из приоритетных проблем общественного развития. Активно идет процесс становления регионов (субъектов федерации) как политических сообществ. Сделан гигантский скачок в исследованиях: еще к концу 80-х годов страна могла похвастаться лишь работами (часто весьма идеологизированными) по экономической географии, то теперь собраны уже целые коллекции исследований по самой широкой региональной проблематике – федерализму, региональным элитам и самосознанию, культурной и политической географии. Региональные сюжеты стали крайне популярны – и для научной, и для популярной прессы. Региональный анализ общественных отношений по самой своей природе требует комплексного подхода. В нем есть широкое поле деятельности для политологов, географов, социологов, культурологов и правоведов.

В качестве трех источников российской политической регионалистики можно выделить:

1. политическую географию зарубежных стран;
2. советское государственное строительство;
3. территориальное управление экономикой[5].

Представляется, что сама многозначность понятия регион отвечает сложным политическим реалиям, пришедшим на смену прежнему проекту, в котором единственным уровнем политического анализа выступало государство-нация.

Родственными для понятия «регион» в политической регионалистике выступают такие понятия как «регионализм», «регионализация», «региональная политическая культура», «региональная политика».

Проблемное поле регионалистики включает три измерения, так что можно говорить о трех дисциплинарных подходах к региональным исследованиям. Три измерения региональной проблемы:

1. Политическое – исследование проблем регионализма и федерализма (в более общем виде дихотомии центр – периферия), политическая (электоральная) география, региональные политические процессы и режимы, региональные элиты, региональная политическая культура, проблемы сепаратизма, региональный интерес и пр.
2. Экономическое – региональная (экономическая) политика, проблемы экономической децентрализации.
3. Культурное – вопросы регионального самосознания, региональной культуры, регионального характера.

Как видно «поле» региональной проблемы занято в основном политическими сюжетами. Очевидно, что «разведение» трех измерений достаточно условно, региональные исследования по сути междисциплинарны, поэтому для каждого исследования можно говорить лишь о ее основном векторе.

В заключение отметим, что наряду с национальным государством, (политический) регион становится базовым понятием сравнительного политического анализа, без которого политическую компаративистику уже трудно себе представить. При этом региональный «срез» обладает важным преимуществом. Известный исследователь Арендт Лейпхарт, имея в виду национальные государства, заметил, что в распоряжении компаративиста находится «слишком мало случаев». Региональное поле политических исследований несравненно шире: распоряжении исследователей оказывается достаточное для сравнения количество «случаев».

Более того, кросс-национальные сравнения не дают исследователю исчерпывающего представления о политических процессах, поскольку эти процессы трансформируются от региона к региону, особенно в государствах с обширной территорией и существенным объемом компетенций, находящихся в распоряжении регионов. Соответственно, и последствия политических процессов будут неодинаковыми в разных регионах. Компаративный политический анализ должен, таким образом, включать кросс-национальное и кросс-региональное измерения. Направление кросс-региональных политических исследований не только обширно, но и весьма перспективно.

↑Рекомендуемая литература:

1. Бусыгина И.М. Политическая регионалистика. М: РОССПЭН, 2006
2. Трейвиш А.И., Артоболевский С.С. Введение: что такое регионализация и надо ли с ней бороться // Регионализация в развитии России / Под ред. А.Трейвиша, С.Артоболевского, М: УРСС, 1999.  
3. Патнэм Р. Чтобы демократия сработала. М: МШПИ, 1996.
4. The European Union and the Regions / B. Johnes, M. Keating (eds). Oxford, 1995.
5. The Regional Dimension of the European Union / Ch. Jeffery (ed.). London, 1997.